| Главная | О районе | Новости | Карта сайта |
К концу ХУIII - началу ХIХ вв. Кяхта становится крупным торговым центром Восточной Сибири. Об этом свидетельствуют круглогодичные ярмарки с крупным торговым товарооборотом, которые проводились в городе. Возникновение Кяхтинского торга было тесно связано с русско-китайскими отношениями. Кяхтинская торговля была определена политикой Петра 1 и в дальнейшем Екатерины 1. В 1727 году был заключен Буринский договор, а в июне 1728 года русский посол, граф Савва Лукич Рагузинский заложил первый камень в основании торгового форпоста, названного по имени реки Кяхты. К концу 1728 года был возведен гостиный двор с 24-мя лавками и 32 купеческие избы. В то же время в Кяхту возвратился из Пекина русский караван с товарами, которые были обменены китайцами. Так началась Кяхтинская торговля. В 1743 году по указу Сената Кяхтинский форпост был возведен в ранг торговой слободы, а Кяхтинский договор был признан русским правительством выгодным для государства. С 1772 года Кяхта стала единственным пунктом, через который осуществлялась легальная русско-китайская торговля. Кяхта с 60-х годов ХУIII века вплоть до 90-х годов ХIХ столетия играла крупную роль для Сибири, важна она была и для Европейской России. Ряд российских городов, например Москва, Нижний Новгород, Казань и другие имели связь с Кяхтой, эти города получали не только через нее чай, шелковые ткани, шелк-сырец и прочие китайские товары, но сами возили в Кяхту сукно, ситец, плис, металлические изделия, кожу и многое другое. В 60-70-х годы ХIХ века несколько московских и владимирских суконных, хлопчатобумажных и других фабрик работали главным образом на Кяхту. Кяхта для Российского государства в ХУIII веке являлась важнейшим рынком сбыта пушнины. Кроме пушнины в Кяхте ежегодно променивалось на китайские товары от 600 тыс. до 1 млн. штук мерлушек и овчины, от 150 тыс. до 80 тыс. штук выделанной кожи, от З тыс. до 15 тыс. аршин сукна. Среди китайских товаров, вымениваемых в Кяхте, на первом месте был чай, китайские ткани (46). Кяхтинская ярмарка была одной из крупных ярмарок в Сибири. Еще в 1768 году для производства торга на русско-китайской границе было создано шесть компаний: Московская, Тульская, Архангельская, Вологодская, Тобольская и Иркутская, каждая из которых занималась вывозом в Кяхту определенных товаров. В 30-е годы ХIХ века Кяхтинская торговля продолжала непрерывно расти, в результате чего ее оборот к началу 40-х годов превысил 16 млн. рублей. И действительно, в ХIХ веке, в период своего расцвета, Кяхта «гремела» во всем мире, имея дело с Лондоном и с Америкой, не говоря уже о России. Ее торговый оборот достигал до 30 миллионов рублей. Кяхта после открытия Суэцкого канала перестала играть роль главнейшего общерусского торгового центра на русско-китайской границе, полностью утратила значение международного транзитного пункта, каким она была почти до 40-х годов ХIХ века (13). Помимо ярмарочных торгов в Кяхте были развиты некоторые промыслы. За все время существования Кяхты и Троицкосавска возможно было насчитать десяток заводов, из которых почти 2/3 занимались выработкой кож в минимальном количестве. Главная причина неразвитости фабрично-заводской промышленности в краю было отсутствие дешевых рук и дороговизна получения необходимых материалов и машин из Европейской России. В настоящее время также фабрично-заводская промышленность в городе не развита, по одной из тех же причин, что и в прошлые века, из-за дорогого сырья. Железная дорога, хотя и значительно удешевляла привоз необходимых предметов для оборудования фабрик и заводов, но тем не менее, местных предпринимателей не прибавилось, хотя сам край, равно как и соседняя Монголия могли бы дать массу всевозможного сырья. Среди промышленных предприятий района можно выделить: кожевенный завод одного крупного товарищества, находящейся вблизи Кяхты на р. Чикой, три винокуренных на реках Чикой и Селенга, десять мелких кожевенных заводов в Усть-Кяхте.
Помимо этого существовало три крупчатые мельницы, несколько мыловаренных и свечных заводов. Вблизи Кяхты около 5 лет существовал первый в Сибири стеариновый, мыловаренный и химический заводы. В Троицкосавске, и в Кяхте ремесленное дело было не очень развито, так как горожане жили за счет Чайной торговли. В связи с этим, основная часть населения занимались соответствующими ремеслами: зашивкой, чисткой, укупоркой в цибики, транспортировкой чая. В период процветания и благосостояния города большая часть купечества города стремилась к украшению не своих усадеб, а в основном самого города. В общем, Кяхта по наружному виду оставляла приятное впечатление довольства, чистоты, чему много способствовало местоположение: широкие ровные улицы с прекрасными бульварами, общественными и частными садами и чистым веселым видом, в большинстве, белых высоких построек. Особенностью выдавались роскошный и богатый Воскресенский собор, Троицкосавский собор и Гостиный Двор, которые были возведены при участии купечества. Помимо пожертвований на воспитание, образование и благотворительные учреждения, купечество вкладывало большие деньги на изыскание новых путей к Байкалу, Иркутску. Лишь часть купеческих домов Кяхты отличались красотой фасадов, удобством, обширностью и массой всевозможных дворовых построек, примером может служить дом купца А.М. Лушникова, дом купца М.А. Коковина. Другие же купеческие усадьбы схожи с помещичьими усадьбами, если прибавить, что почти у всех были десятки служащих и прислуги, десятки голов скота и по 30-40 выездных лошадей. Наиболее состоятельные купцы не жалели денег на домашнее убранство, заказывали мебель не только российских мастеров, но и у мастеров Западной Европы.
«Золотой век» Кяхты приходится на ХIХ век. Именно в этой период город становится не только одним из центров международной торговли России, но и культурным центром России и Забайкалья. В середине 19 века в городе насчитывалось 54 торговых фирмы. Об успехах Кяхтинской торговли знали в Лондоне, Париже, Стокгольме и других столицах мира. Доходы, получаемые от торговли, стимулировали и культурную жизнь города. Так на эти средства купцов строились церкви, дороги, содержались музыканты, певчие и клубно-купеческие собрания. Именно купеческое собрание часто устраивало обеды с различными развлечениями: балы, салоны, концерты заезжих артистов. Слава об интересной культурной жизни города распространялась по всей России. Одной из составных частей музыкальной культуры города, являлась в то время церковная музыка при соборах. В храмах существовал хор певчих, который содержался на средства купцов и доходов с торговли. Здесь исполнялись в основном сочинения А. Львова. Позже, в учебных заведениях Кяхты-Троицкосавска преподавалось знаменитое церковное пение. Позже, в учебных заведениях города, кроме таких предметов как рисование, преподавалось и нотное пение. Частными уроками музыки в Кяхте Троицкосавске занимались польские политические ссыльные. Своей музыкальной образованностью известна семья купца В.Н. Сабашникова, они устраивали литературно-музыкальные салоны. Дочь Сабашниковых, Антонина вследствие стала прекрасной пианисткой, которую довольно высоко оценил Н. Рубинштейн. Из музыкального прошлого Кяхты 20-30-х годов ХIХ века известно еще одно имя великолепной пианистки Размахиной, которая была известна домашними музыкальными концертами. Почти в каждом доме имелась хорошая библиотека, музыкальные инструменты, картины
Особая атмосфера духовности в Кяхте царила во время пребывания декабристов: М.А. и Н А. Бестужевых, И.И. Горбачевского, КМ. Торсона. Приезжая туда, декабристы были намеременными участниками различных увеселений, обедов, купеческих собраний (не зря они называли Кяхту «забалуй городком»), в том числе и литературно-музыкальных салонов, которые любили устраивать Сабашниковы. Кроме того, известно, что Н.Бестужев обладал артистическим талантом, и сохранились воспоминания о его выступлениях, где он читал в лицах сцены из «Ревизора» Н.В. Гоголя. «Это был врожденный артист: он одновременно был Осип и Хлестаков, и городничий, и судья, и почтмейстер, и слесарь, и унтер-офицерская вдова». В празднества зажигали иллюминацию, жгли фейерверки, танцевали, дамы в меховых шубах и мантильях исполняли грациозный лансье.
В 1859 г. в Кяхте был открыт Купеческий дом, в котором устраивались различные праздники, литературные, музыкальные, танцевальные вечера, а также принимали приезжих артистов. Купечество устраивало собрания, балы, обеды в богатейшей обстановке. «В дверях стоял швейцар с булавой, в боковой комнате виднелись музыканты, на всю залу раскинут роскошный сервированный стол с цветами и серебреными холодильниками для шампанского ...» (из записок. Стахеева 1850-1860-х годах.). В праздники все купеческое собрание ходит из дома в дом с музыкой и шампанским, а иногда в клубе отплясывают трепака. Праздников в Кяхте праздновалось много и именно с участием купечества и при его финансовой поддержке: 14 апреля - начало торговли, 1 мая - наступление весны, Масленица, Новый год, приезды высокопоставленных особ и просто удачное заключение торговой сделки. В 1853 году Кяхту посетил итальянский певец доменико Феррари, который имел успех у местной публики, также было дано несколько концертов в Кяхте пианисткой М.Ф. Кнауф - Каменской и певицей Э.Ф. Мареллии. Все факты говорят о наличии еще одного слагаемого культуры - гастроли зарубежных и отечественных музыкантов, артистов. Своеобразие в культуру Кяхты вносит соседство с городком китайских купцов - Маймаченом. Связи двух соседних городов были не только экономическими, но и культурными. По праздникам жителей Кяхты - Троицкосавска часто посещали китайские артисты. В свою очередь русские музыканты выезжали в Маймачен для участия в разного рода торжествах. Таким образом, из достаточно краткого анализа исторических и культурных фактов, можно сделать вывод, что элементы купеческой культуры города свидетельствуют о достаточно насыщенной духовной жизни, оказавшей влияние на формирование общественных интересов населения Кяхты. Образовательные училища и школы Троицкосавска имели большую известность не только в Забайкалье, но и в Сибири. Хронологическая последовательность открытия государственных и частных учебных заведений в Кяхте -Троицкосавске выглядит примерно так:
• 1811 год - Троицкосавское приходское училище;
• 1811 год - Троицкосавское уездное училище;
• 1813 год - Русско-монгольская школа;
• 1831 год - Н.Я. Бичуриным организована группа из 10 мальчиков для обучения китайскому языку (официально русско-китайское училище было открыто 18 мая 1835 года);
• 1833 год - Войсковая русско-монгольская школа;
• 1838 год - школа для девочек под руководством учителя Троицкосавского уездного училища Т. Волкова;
• 1862 год - женское училище, позже преобразованное в прогимназию; 876 год - шестиклассное реальное училище;
• 1897 год - женское приходское училище, открытое на средства купца М.В. Шишмакова;
• 1897 год - Приходское училище для мальчиков.
Из видных деятелей Троицкосавска и Кяхты в отношениях культурного развития, выделялся бывший градоначальник А.И. деспот-Зенович. Большая часть учебных заведений города была открыта благодаря ему.
Благосостояние Кяхты в период ее расцвета и щедрые пожертвования купечества дали возможность устроить деспот Зеновичу не одно учебно-образовательное учреждение. По количеству таких учреждений, при сравнительно небольшом населении, Троицкосавск вполне заслуженно занимал одно из 1-х мест не только среди сибирских городов, но и многих в Европейской России. В особенности из всех учебных заведений города выделялось реальное училище. Большую ценность и глубокий интерес в образовательном и научном отношениях представляла деятельность Троицкосавско-Кяхтинского отделения Приамурского отдела Императорского Русского Географического общества и Троицкосавско-Кяхтинского музея. В разные годы им были посвящены статьи Ю.Д. Талько-Грынцевича и МИ. Моллесон, А.Н. Орловой, Р.Ф. Тугутова, А.П. Окладникова, А.Б. Гендунова и других авторов. Внимание исследователей к ТКО ПО ИРГО и Троицкосавско-Кяхтинскому музею объясняется тем, что они по существу являлись первыми среди научных учреждений на территории Бурятии, которые стали проводить здесь широкую исследовательскую работу. На рубеже ХIХ - ХХ в. ТКО - в те годы единственное научное учреждение на территории современной Бурятии - смогло объединить для изучения Забайкалья местную общественность, установило деловые отношения с научными учреждениями страны и зарубежными. Достойное место в работе отделения занимали исследования по этнографии, археологии, фольклористике и ранней истории Южного Забайкалья. Периодическая печать, за все время существования Кяхты и Троицкосавска проявлялась всего лишь дважды. Так, в 1862 году издавался «Кяхтинский листок» (1 год), и с 1897 г. выходит местная небольшая газета «Байкал». Видное место среди просветительских учреждений занимала Троицкосавская городская библиотека.
Троицкосавске функционировало достаточное количество благотворительных обществ, среди них можно отметить:
• Общество попечения о бедных;
• Общество попечения о начальном образовании;
• Общество взаимопомощи приказчиков и другие. Приграничное положение города, тесное взаимодействие двух держав, смещение русского и бурятского населения, переплетение традицией, проникновение восточной культуры привело к взаимодействию культур (Ляпкина Кяхта Страницы истории).
Население Кяхтинского района в основном составляли русские и буряты. Помимо чего, привали семейские старообрядцы, незначительное число евреев, цыган и временно проживающие китайцы. Смешение русского населения с коренным, путем браков и сожительств выдвинуло даже новый тип, носящий местное название «кармы», ближе стоящие к бурятскому типу. Только семейские старообрядцы не смешивались и не сближались с бурятами и с коренными сибиряками. Так, основная часть населения района состояла в основном из бурят и русских.
Буряты в основном занимались скупкой скотской кожи, употреблявшейся в недавнем прошлом в большом количестве на обшивку ящиков с чаем в Кяхте. Помимо этого, они занимались такими ремеслами как плотничество, столярничество, слесарство, кузнечное дело. Плотничество преобладала над другими видами ремесел. Кроме этого, в стенных местностях и по склонам гор буряты усиленно занимались промыслом тарбагана (сурка). Рыбным промыслом буряты занимались меньше. Кроме плотничества, охоты, рыболовства местные Бурятии занимались таким промыслом как изготовление серебряных изделий. Образцы мужских и женских украшений в настоящее время хранятся в Кяхтинском краеведческом музее им. В.А. Обручева и составляют коллекцию серебряных изделий бурятских дарханов. Они открывают целый мир изящной и благородной красоты, дают прекрасную возможность заглянуть в историческое прошлое культуры края и быта бурятского народа. Буряты поставляли свои изделия на ярмарки. В ХIХ веке изделия бурятских мастеров были известны по всей России. Почти в каждом аймаке были свои дарханы, иногда по несколько в улусе. Черные дарханы занимались изготовлением предметов, имеющих чисто утилитарное назначение: седла, стремена, домашняя утварь, т.е. предметы первой необходимости повседневной жизни, бурят. Главная заповедь, которой придерживались мастера, заключалось в том, чтобы вещи были не только высокохудожественными, но и предельно полезными и удобными.
Белые дарханы занимались изготовлением ювелирных изделий из драгоценных металлов с применением самоцветов. Ювелирные изделия бурятских мастеров отличают высокая техника и изящество исполнения. Свидетельством этого может служить нагрудновисочное украшение, представленное в экспозиции этнографического зала музея. Это целостная композиция из медальонов и подвесок, в которой каждая деталь заслуживает внимание. Что касается традиционной пищи бурят, то она в основном состояла из мяса, кирпичного чая, сваренного с молоком, хлеба, испеченного в золе или по-русски (в городах) и молочных скоп: творога, вареных пенок «урумхэ». Чай, сваренный вышеупомянутым способом, иногда варьировался прибавлением к нему поджаренной муки и называется «затураном». Из молока же перегоняли особый сорт водки - архи. Водка эта не особенно крепка и выпивали ее буряты обыкновенно много. Также буряты толкли черемуху с косточками и зимой делали особые ватрушки – «сибирские черемуховые шаньги». Одежда бурят была сшита из бязи или же материи английского приготовления, покупаем у китайцев. Более состоятельные буряты делали свое белье из ситца и так называемой цуямбы, также английской бумажной материи, привозимой из Китая в большом количестве в Забайкалье.
Русское же население в основном занималось скотоводством, также немного занималось земледелием, но их земельные наделы не могут быть показателем благосостояния. Основной вид промысла русских составляло выжигание извести и ломка мрамора, которые шли для строительных работ. Также русские занимались такими ремеслами как плотничество, слесарство, столярничество и тд. Помимо этого, были развиты такие виды промыслов как добывание кедровых орех, рыболовство и охота. Что касается мелких промыслов, то русские занимались изготовлением глиняной и деревянной посуды и изготавливали берестяные «туязья». Русская пища, в основном славилась сибирскими пельменями, русскими булочками, кирпичным чаем и русскими наливками. Сибиряки, как русские, так и буряты отличались гостеприимством, отзывчивостью и хлебосольством. Таковы были основные особенности материальной и духовной культуры этой территории, которые со временем оставили свой "след" в современной материальной и духовной культуре района. Забытые традиции могут быть творчески перенесены, в современное и иметь для города не только культурное значение, но и важнейшее экономическое значение.
Кяхта и монгольская революция
Предпосылки.
Немного истории. В 1887 г. Цинское правительство разрешило китайцам переходить Великую стену. Был взят курс на то, чтобы превратить Монголию и Тибет в обычные китайские провинции. К 1911 г. китайцы колонизировали значительную часть Внутренней Монголии. Колонизация Халхи (Внешняя Монголия) началась лишь в 1911 г. и была не столь интенсивной, но и здесь она представляла угрозу. 27 и 28 июля 1911 г. в Урге прошло тайное собрание феодалов под председательством Богдо-гэгэна VIII. На нем решили отделиться от Китая при поддержке России. 1 декабря 1911 г. в Урге было обнародовано «Воззвание». В нем отмечалось, что теперь, согласно древним порядкам, следует установить свое национальное, независимое от других, новое государство. Переворот в Урге прошел бескровно. В ряд городов Внешней Монголии, Баргу и Внутреннюю Монголию были разосланы призывы свергать маньчжуро-китайскую власть для восстановления единой Монголии под властью Богдо-гэгэна, который «будет избран монгольским ханом и защитником всего монгольского народа». 29 декабря 1911 г. в Урге прошла церемония возведения Богдо-гэгэга VIII на трон Богдо-хана Монголии. Этот акт означал восстановление независимости, символом которой стал высший духовный наставник монголов, получивший теперь и высшую светскую власть. Богдо-хан стал править под девизом: Многими Возведенный. В своем первом указе Богдо-хан обещал развивать желтую веру, укреплять ханскую власть, стараться ради благосостояния и счастья всех монголов в надежде, что все феодалы тоже будут служить стране и религии честно и с усердием.
Став независимым государством, Внешняя Монголия стала и тем центром, вокруг которого интегрировалось национально-освободительное движение на других территориях. Однако, китайцы отказывались признавать самостоятельность монголов. Россия вынуждена была вести долгие переговоры с Китаем и Монголией – с 1911 по 1915 гг. 3 ноября 1912 г. был подписан русско-монгольский договор (в русском варианте – «соглашение»), которым предусматривался автономный статус Монголии. Вместо «Внешняя Монголия» там использовался более широкий термин «Монголия» в русском варианте и «Монгол Улс» («Государство Монголия») в монгольском варианте. Оба варианта имели равную юридическую силу. Подписав соглашение 1912 г. с Россией, Монголия стала юридически правомочным субъектом, имеющим полное право на заключение договоров с иностранными государствами. Это право было признано Правительством России. Объявление всему миру о подписании данного документа было фактическим признанием государства и его названия «Монголия». В Монголии были созданы все государственные институты, включая правительство, армию, инфраструктуру. Страна самообеспечивалась основными товарами, имела международные контакты, власть была легитимной. Стремясь консолидировать народ и избежать социальных потрясений, Богдо-хан в своих указах подчеркивал необходимость прекращения междоусобиц, ссор и взаимной вражды монголов, угнетения низших сословий, важность укрепления семьи и т.п. Основу этого он видел в нравственном совершенствовании и религии. Указы монарха касались разнообразных тем - религии, управления, связей с другими странами, торговли, финансов, таможенных правил, наград, компенсаций людям, пострадавшим от гибели скота, мер против голода, запрета азартных игр и т.д. Объединительная политика Богдо-хана давала результаты. Пожелали присоединиться все хошуны Внутренней Монголии, монголы Цинхая и Алашани, Барга, большая часть хошунов Урянхайского края.
После долгих переговоров России с Китаем была подписана русско-китайская декларация по Внешней Монголии 4 ноября 1913 г., а 25 мая 1915 г. – трехстороннее Кяхтинское соглашение. Оно предусматривало, в частности, автономию Внешней Монголии (ст. 2), невмешательство Китая и России во внутренние дела Монголии и ее внешнюю торговлю (ст. 5), ограничение численности конвоев в Урге при китайском сановнике в 200 чел., при русском представителе – 150 чел., китайских и русских конвоев при чиновниках, направляемых в другие местности – по 50 чел (ст. 7 и 8). Таким образом, Китай тем самым косвенно признал государственность Монголии. Весь ход переговоров и текст документа свидетельствовали о том, что Монголия и правительство Богдо-гэгэна рассматривались, как самостоятельная договаривающаяся сторона, что являлось еще одним шагом к юридическому признанию самостоятельности Монгольского государства.
После революции 1917 г. в России, геополитическое положение Монголии ухудшилось. Россия больше не могла оказать поддержки. В марте 1918 г. вышел декрет президента Китая, где Внешняя Монголия и Урянхайский край снова были объявлены китайскими провинциями. Китайский сановник в Урге стал добиваться ввода войск. Командир оккупационных войск генерал Сюй Шучжэн заставил монгольское руководство подписать просьбу - «Коллективную петицию правительства, князей и лам Внешней Монголии», которую отправили Богдо-гэгэну для приложения печати. Но он отказался. В петиции говорилось, что династия Цин допускала злоупотребления в Монголии, чем воспользовались иностранцы (русские), подстрекавшие монголов к независимости; по соглашениям сюзеренные права Китая стали чисто номинальными, а теперь и Россия утратила возможность следовать соглашению; кроме того, буряты, решив создать общемонгольское государство, создали угрозу Внешней Монголии, а белогвардейцы насильственно завладели Урянхаем. Эта петиция хорошо иллюстрировала методы, которыми китайские власти оправдывали оккупацию монгольских земель. 17 ноября 1919 г. петицию передали Сюй Шучжэну, 22 ноября прислали в Пекин, и сразу был издан декрет президента, которым удовлетворялась эта «просьба». 2 января 1920 г. Сюй Шучжэн устроил церемонию отречения Богдо-хана и правительства от власти. Таким образом, Китай нарушил обязательства, взятые по Кяхтинскому соглашению. Ссылки на опасность панмонголизма и нарушение Россией соглашения были несостоятельны: ни красные, ни белые не планировали захват Монголии.
Ургинское сопротивление.
Оккупация сразу вызвала сопротивление монгольских патриотов. В конце 1919 г. в Урге возникли две подпольные антикитайские группы (кружки), позже получившие названия «Консульский холм» (от названия района в Урге) и «Восточное хурэ». В них входили представители разных сословий.
Первой группой руководил Д.Бодоо, высокообразованный 35-летний лама, работавший при Богдо-хане в российском консульстве. В одной с ним юрте жил Х.Чойбалсан. С ними обеими встречался один из ургинских большевиков Михаил Кучеренко, наборщик в русско-монгольской типографии. Руководителями второй группы, «Восточное хурэ», были С.Данзан , бывший служащий Министерства финансов и Д.Догсом из Военного министерства. В эту же группу входил Д.Сухэ-Батор, сержант расформированной монгольской армии. Кружки действовали с одобрения Богдо-гэгэна, не планировали ни революцию, ни уничтожение религии и монархии, были далеки от коммунистических идей. Они дважды обращались к Богдо-гэгэну с просьбой о его благословении на вооружённое восстание против китайских оккупантов, и оба раза получали совет хранить терпение.
Образование МНРП и делегация в Россию.
В 1920 г. обе группы были приглашены в Иркутск, что сыграло консолидирующую роль, ранее державших между собой дистанцию. Если до этого момента «Консульский холм» стоял на сравнительно прогрессивных позициях, а «Восточное хурэ» придерживалось националистически-консервативных взглядов, то летом 1920 года им удалось выработать совместную программу. На встрече 25 июля две группы объединились в Монгольскую народную партию. После работы в Иркутске, делегация разделилась следующим образом: Данзан, Лосол и Дэндэв убыли в Омск, а затем в Москву; Бодоо и Догсом вернулись в Ургу, где они должны были расширить партию и приступить к вербовке в армию, а Чойбалсан и Сухэ-Батор остались в Иркутске для поддержания связи между ними. Непосредственно перед расставанием группа сформулировала манифест революционного характера: по нему монгольская знать лишалась наследственных привилегий, а монархия Богдо-хана заменялась на народное правительство. Документ содержал просьбу о немедленной военной помощи.
Переговоры о военной помощи.
В Москве, куда Данзан, Догсом и Лосол добрались к середине сентября 1920 г., они в течение месяца встречались с советскими и коминтерновскими чиновниками, в том числе и с В. И. Лениным, не получая конкретных ответов и обещаний. Однако, когда в октябре белогвардейская Азиатская конная дивизия под командованием барона Р.Ф.Унгерн-Штернберга вошла в Монголию и в конце месяца осадила Ургу, советское правительство было вынуждено ускорить принятие решения по монгольскому вопросу. 10 ноября монгольские делегаты были срочно вызваны на встречу, и им было сообщено, что МНП немедленно получит всю требуемую военную поддержку. Сами они срочно направлялись на родину. Одновременно, было принято решение о содействии военным соединениям монгольских революционеров в разгроме Унгерна силами Красной Армии. Когда стало известно, что китайский гарнизон Урги успешно отразил штурм, советская стратегия поменялась; было решено оставить единственную на востоке страны 5-ю армию, уже значительно демобилизованную, в пределах границ, и 28 ноября решение о вторжении было отменено. Советское правительство пыталось предложить военную помощь против Унгерна Китайской республике, однако в начале 1921 г. китайская сторона отвергла это предложение.
Тем временем Унгерн-Штернберг, не задумываясь о дипломатических последствиях, вновь штурмовал Ургу; 4 февраля 1921 г., после ожесточенных боев, остатки китайского гарнизона в панике бежали из города. Богдо-ханская монархия была реставрирована. Эти новости вновь изменили советские планы. На пленарной сессии Коминтерна в Иркутске 10 февраля была принята резолюция о «…помощи в борьбе монгольского народа за свободу и независимость деньгами, оружием и военными инструкторами».
1 съезд МНРП и формирование Народного правительства.
1-3 марта 1921 г. в г.Кяхта состоялся I съезд МНРП. Втайне от китайцев, на первой сессии встретились 17 человек, на второй — 26. На съезде были утверждены программные цели МНРП, состоящие из 10 пунктов. В них излагались задачи освобождения страны от китайских воинских частей и войск белогвардейского барона Унгерна, идея провозглашения монгольского государства. Введение данного воззвания заканчивалось словами: «Партия ставит своей целью объединение в дальнейшем всех монгольских племен в единое государственное целое, в настоятельном стремлении к освобождению Монголии из-под влияния иностранных милитаристов и возрождению уничтоженного государственного бытия». Было утверждено создание армии во главе с Сухэ-Батором, к которому были прикомандированы два советских советника. Был избран ЦК МНРП во главе с Данзаном, принят манифест партии, написанный бурятским деятелем Цыбеном Жамцарано. 13 марта было образовано Народное временное правительство в составе семи человек, которое вскоре возглавил Бодоо.
18 марта монгольская армия, численностью до 600 человек, подкрепленная переодетыми в монгольское платье красноармейцами начали наступление на Маймачен (ныне г.Алтан-Булаг), где стоял китайский гарнизон в количестве до 2500 человек. Бой шел в 300-500 метрах от торговой слободы Кяхта. На следующий день китайские солдаты оставили город, разграбили его и ушли по направлению к реке Орхон. Маймачен после разгрома горел и к 27 марта был почти весь уничтожен пожаром. Китайские солдаты, потерявшие всякую дисциплину и превратившиеся просто в банду разбойников, особенно жестоко обрушились на проживавшее здесь русское население: местных коммерсантов и беженцев, укрывшихся в Маймачене от бурь революции. Считается, что не менее ста человек русских погибли в этой маймаченской резне. Что же касается китайского населения Маймачена, то множество китайцев, еще в день 18 марта, бежало на советскую территорию, в Кяхту. Сюда же бежало потом на автомобилях и само китайское командование. Общее число интернированных на советской территории китайцев составило в этот день 8000 человек.
Военные действия
Предвидя борьбу с Унгерном, народное правительство Монголии на заседании от 10 апреля официально постановило: просить усиленной вооруженной помощи у Советской России. 21 мая 1921 г. Унгерн издал приказ, в котором излагалась «политическая программа» и давалась оперативная директива. Согласно этому приказу выступление белогвардейцев намечалось по следующим направлениям: а) западнее ст. Маньчжурия; б) на мензенском направлении вдоль Яблонового хребта; в) вдоль реки Селенги; г) на Иркутск; д) вниз по реке Енисею из Урянхайского края; е) вниз по реке Иртышу. Конечными пунктами по плану операции являлись города, расположенные на Сибирской железнодорожной магистрали.
Руководство действиями на иркутском направлении (из западной части Монголии) возлагалось на полковника Казагранди (уроженец Кяхты), кавалерийская бригада которого группировалась в районе южнее озера Хубсугул. Наступление из Урянхайского края (енисейское направление) надлежало организовать атаману Енисейского казачьего войска Казанцеву. На иртышском направлении должен был развернуть свои действия «сводный отряд Горно-Алтайской области» под командованием есаула Кайгородова. На мензенском направлении (в северо-восточной части Монголии по рекам Онон и Керулен) оперировали белогвардейские бурятские отряды. Унгерн оставлял за собой руководство наступлением вдоль реки Селенги, которое намечалось проводить силами конно-азиатской дивизии, сосредоточенной в двух группах: 1-я кавалерийская бригада под командованием Унгерна группировалась в районе Урги; 2-я - под командованием генерала Резухина находилась в районе Ван-Хуре на правом берегу реки Селенги. Все перечисленные белогвардейские отряды насчитывали 10550 сабель, 200 штыков, 37 пулеметов и 21 орудие. Из них конно-азиатская дивизия имела 4800 сабель, 200 штыков, 20 пулеметов, 12 орудий (1-я бригада - 2700 сабель, 12 пулеметов, 8 орудий; 2-я - 2100 сабель, 200 штыков, 8 пулеметов, 4 орудия); бригада полковника Казагранди - 620 сабель, 2 пулемета, 1 орудие; три отряда Казанцева - 700 сабель, 1 орудие; бурятские отряды мензенского направления - 3450 сабель, 12 пулеметов, 2 орудия. Наиболее боеспособную часть составляли забайкальские казаки, являвшиеся ядром конно-азиатской дивизии. Остальной контингент, состоявший из монголов и китайцев, был мало боеспособен. Главное преимущество унгерновцев заключалось в их подвижности. Обладая большим количеством лошадей (не менее двух лошадей на каждого всадника), противник мог широко маневрировать в ходе боев. Он быстро совершал многокилометровые переходы, производил внезапные и стремительные налеты.
План Унгерна в основном сводился к следующему: оперируя на широком фронте и отвлекая демонстративными действиями на флангах внимание командования Красной Армии, главный удар нанести в центре в направлении Троицкосавска силами 1-й кавалерийской бригады конно-азиатской дивизии. После захвата Троицкосавска Унгерн предполагал двигаться в северо-восточном направлении в глубь Дальневосточной республики и выйти по кратчайшему пути к ст. Петровский завод Забайкальской железной дороги. Большие надежды он возлагал на помощь населения казачьих станиц. Начать наступление предполагалось в конце мая 1921 г.
В 20-х числах мая все отряды, подчиненные Унгерну, начали выдвигаться к северной границе Монголии. Отдельный бурятский отряд численностью до 500 сабель под командованием хорунжего Тубанова (уроженец Троицкосавского уезда) выступил из верховьев реки Онон в район Мензы; группа в 300 сабель из отдельной кавалерийской бригады Казагранди двинулась из района оз. Хубсугул на поселок Модонкуль; 2-я кавалерийская бригада Резухина, переправившись через реку Селенгу, направлялась к станице Желтуринской (с.Желтура Джидинского района). 25 мая выступила из района Урги на Троицкосавск 1-я кавалерийская бригада. В авангарде главных сил Унгерна двигался отряд под командованием чахара Баяргуна с задачей внезапным ударом уничтожить заставы монгольских частей в районе Ибицика (русское село на территории Монголии) и в дальнейшем наступать на Кяхту.
К моменту выступления белых расположение советских войск и частей Народно-революционной армии ДВР было следующим. В Прибайкалье находилась 35-я стрелковая дивизия, снятая с трудового фронта из Восточной Сибири и переброшенная в связи с активизацией белогвардейцев в Монголии ближе к границе. Ее 104-я бригада с 35-м кавалерийским полком (ком. К.К. Рокоссовский) и отрядом Щетинкина прикрывала границу с Монголией к западу от реки Селенги на 200-километровом участке; 105-я бригада занимала район Гусиного озера на границе с ДВР; 103-я бригада находилась в полосе железной дороги северо-западнее Верхнеудинска. Граница Дальневосточной республики с Монголией охранялась частями Народно- революционной армии -2-й отдельной кавалерийской бригадой, получившей наименование «Сретенской», а также пограничным батальоном и караульной ротой, располагавшимися в Троицкосавском уезде и у станицы Шарагольской. Кроме того, в приграничном Алтан-Булаке группировались монгольские части под командованием Сухэ-Батора. Здесь же находилось временное революционное правительство Монголии. Общая численность войск, сосредоточенных против Унгерна, достигала 7500 штыков и 1950 сабель при 250 пулеметах и 28 орудиях. Таким образом, Унгерн по живой силе имел к началу выступления превосходство на 1300 человек, но уступал в количестве пулеметов более чем в 6 раз и в артиллерии на 7 орудий.
Первые столкновения произошли между 22 и 25 мая 1921 г. Белый бурятский отряд, действовавший на правом фланге унгерновских войск, прорвался на территорию ДВР и захватил Мензу. В то же время конная группа из кавалерийской бригады Казагранди атаковала поселок Модонкуль. 25 мая 2-я бригада генерала Резухина столкнулась на реке Желтура с кавалерийским дивизионом из отряда Щетинкина и оттеснила его. В конце мая отряд Баяр-гуна внезапно напал на отряд монгольской Народной армии в Ибицике, уничтожил его и двинулся далее на север. Навстречу вражескому отряду выступил отряд красной монгольской конницы, возглавляемый Сухэ-Батором. Конница монгольской Народной армии разбила отряд Баяр-гуна и остатки его обратила в бегство. В это время унгерновские отряды двинулись вниз по рекам Чикою и Кирану. 5 июня обошли Троицкосавск и Алтан-Булак с восточной стороны, заняли сопки к северо-востоку, перерезали дорогу на Усть-Кяхту и телеграфное сообщение на Верхнеудинск и Читу и охватывали город полукругом до 12 верст в длину.
До вечера 6 июня шел бой с перевесом на стороне войск барона Унгерна. К вечеру этого дня из Усть-Кяхты, прорвавшись с боем через расположение унгерновских войск, подошли свежие советские подкрепления: целый полк 35-й дивизии. Вслед затем, утром 7 июня, тою же дорогою прорвались на помощь Троицкосавскому гарнизону еще два советских батальона и батарея. Положение этого гарнизона улучшилось, и советские части стали успешно сдерживать натиск войск Унгерна. В течение двух суток вокруг Троицкосавска шли упорные, ожесточенные бои. Не раз противники бросались в штыки. Сопки по нескольку раз в день переходили из рук в руки... Потери убитыми и ранеными с обеих сторон были весьма значительны. В ночь с 7 на 8 июня произошли важные события в ходе сражения: два полка красной Сретенской кавалерийской бригады вышли через Алтан-Булак в тыл Унгерну. Один из полков занял Киран, другой — дорогу, которая вела с сопок на юг... С 4 часов утра 8 июня по всей линии расположения войск Унгерна и по их обозу красные открыли сильный артиллерийский огонь. После жестокого обстрела советские войска перешли в решительное наступление, и сопротивление войск Унгерна, расстроенных орудийным огнем, было сломлено... Ранение самого Унгерна послужило сигналом к общему отступлению его войск. Преследуемые советскими и монгольскими войсками, части Унгерна при своем отступлении наткнулись на засевшие в их тылу два красных полка и понесли в завязавшемся новом бою большие потери. Унгерн скрылся в лесных зарослях Ибицика и затем отошел оттуда в западном направлении, к рекам Орхону и Селенге. Неудача под Троицкосавском сильно расстроила барона, и он стал зол и раздражителен. Отойдя от Троицкосавска в юго-западном направлении, к реке Селенге и ее притоку Орхону, барон Унгерн простоял здесь десять дней, привел в порядок свои силы и снова двинулся в пределы советского Забайкалья, вдоль реки Селенги.
18 июня, согласно просьбе Временного монгольского правительства об оказании помощи в деле освобождения Монголии от белогвардейцев и интервентов, советское командование дало директиву о подготовке похода на Ургу. С этой целью войска, действовавшие в Троицкосавском районе, были усилены 5-й кавалерийской дивизией, переброшенной к 26 июня из Верхнеудинска, и объединены в экспедиционный корпус под командованием К. А. Неймана. 27 июня корпус тремя колоннами двинулся в глубь Монголии. Главные силы составляла центральная колонна, направлявшаяся по тракту через Маймачен на Ургу. В нее входили 5-я кавалерийская дивизия, 103-я стрелковая бригада и части монгольской Народной армии. Правая колонна в составе 105-й стрелковой бригады, 35-го кавалерийского полка и конного отряда Щетинкина следовала по левому берегу Селенги. В левую колонну входила одна 2-я Сретенская кавалерийская бригада. Она выступила по восточной дороге Корнаковка — Урга. Задачей правой и левой колонн являлось прикрытие флангов главных сил. В резерв корпуса была выделена 104-я стрелковая бригада с расположением в районе Кяхты. Войскам предстояло проделать до Урги 350-километровый марш за 10—12 дней. Основной коммуникацией их служила только река Селенга. Несмотря на трудности, вызванные большим отрывом от баз снабжения, оставленных в Кяхте, наступление протекало успешно. 3 июля центральная колонна разгромила выдвинутый Унгерном в качестве заслона отряд Нечаева в составе 500 сабель. Выдвинувшийся на поддержку Нечаеву отряд белых под командованием Немчинова в составе 600 сабель также потерпел поражение. 6 июля отряды монгольской Народной армии совместно со 2-й Сретенской кавалерийской бригадой вступили в Ургу. 7—8 июля подошли 5-я кавалерийская дивизия и 103-я бригада. Овладение Ургой имело важное политическое значение, так как знаменовало собой переход к новому этапу развития национально-освободительного движения в Монголии.
Тем временем Унгерн, оказавшийся изолированным от белых бурятских отрядов мензенского направления, пытался теперь во что бы то ни стало соединиться с бригадой Резухина, находившейся на левом берегу Селенги. Это ему удалось. 1 и 2 августа унгерновцы захватил Новоселенгинск и выдвинулись передовыми частями севернее Гусиного озера. Последним населенным пунктом, которого они достигли, был Нижний Убукун, расположенный в 50 км. юго-западнее Верхнеудинска. Дальнейший путь унгерновцев был прегражден, возникла опасность окружения. Почувствовав угрозу и убедившись в бесплодности своих надежд на поддержку местного казачества, Унгерн решил уйти обратно в Монголию. Спасаясь бегством по труднопроходимым тропам хребта Хамар-Дабана, теряя людей и обозы, 7 августа он с остатками своей дивизии оказался на сопредельной территории. В результате неудач среди унгерновцев началось разложение. В результате раздоров офицеры убили Резухина. Унгерн был предательски арестован и доставлен в один из отрядов Щетинкина. Отсюда он был сопровожден в Троицкосавск, затем в Иркутск. В Новосибирске был предан суду чрезвычайного трибунала и в сентябре 1921 г. расстрелян. Осенью 1921г. Азиатская конная дивизия барона Унгерна кончила свое бурное существование...
Первые реформы
9 июля Богдо-хан получил письмо, в котором вожди революции уведомили его о том, что все порядки в стране, за исключением религии, будут пересмотрены и реформированы. На следующий день ЦК издал распоряжение о формировании нового правительства во главе с Бодоо, в то время как Богдо-хан провозглашался ограниченным монархом. 11 июля он был вновь церемониально реинтронизирован. Его авторитет среди монголов был столь высок, что коммунисты не посмели его свергать. Это уникально: везде, где большевики брали власть, они сразу уничтожали монархию. Но Богдо-гэгэн сплачивал вокруг себя всех монголов, в том числе членов МНП. 1 ноября 1921 г. Богдо-гэгэна заставили подписать Клятвенный договор, которым он, фактически, лишался права влиять на важные государственные решения. Легитимность этих актов определяется тем, что они санкционированы Богдо-гэгэном. Но эта легитимность сомнительна, так как изменение высшей власти произошло под давлением революционеров, которых, в свою очередь, заставляли выполнять свои решения большевики. О таком давлении говорят многие факты. Например, в 1921 г. Далай-лама XIII получил от Богдо-гэгэна VIII письмо о том, что Советы, уничтожив свои храмы и священные книги, добрались до Монголии и при содействии МНП сместили его с престола. Всего через четы-ре дня после Клятвенного договора, 5 ноября 1921 г. было подписано соглашение между РСФСР и Монголией об установлении дружественных отношений (Соглашение, 1924). В ст.1 Правительство РСФСР признало единственным законным Правительством Монголии народное, а в ст.2 Монголия признала единственной законной властью России Правительство РСФСР. В.И. Ленин в день подписания договора заявил, что единственно правильный путь трудящихся Монголии – борьба за государственную и хозяйственную независимость в союзе с рабочими и крестьянами Советской России. Ход истории подтвердил это заявление, более 70 лет Монголия следовала рука об руку с Советским Союзом. Взамен Кяхтинского соглашения Монголия подписала с Россией новое. Из него следовало признание независимости, за которую выступало Временное народное правительство. Правда, в следующие несколько лет советские посланники в Китае: А.К. Пайкес, А.А. Иоффе, Л.М. Карахан убедили Советское правительство в необходимости признать Монголию частью Китая. Этот шаг был сделан в надежде использовать Китай для разжигания мировой революции. Но признание суверенитета Китая в советско-китайском соглашении об общих принципах урегулирования от 31 мая 1924 г. (ст. 5) не изменило статус-кво: советские войска не были выведены, под защитой СССР Монголия продолжала развиваться как независимое государство.
И лишь после смерти Богдо-гэгэна 17 апреля 1924 г. монархия в стране была ликвидирована окончательно.
Послесловие.
В июле 1973 г., в связи с 50-летием образования Бурятской АССР, Президиум Великого Народного Хурала Монгольской Народной Республики, «… отмечая выдающуюся роль города, являющейся одним из важнейших цент-ров развертывания деятельности монгольских революционеров, во главе с основателем МНРП и монгольского народного государства Д.Сухэ-Батора, в истории революционной борьбы монгольского народа, установлении и развитии отношений братской дружбы и тесного сотрудничества, между Монгольской Народной Республикой и Советским Союзом», наградил город Кяхта высшей государственной наградой – орденом Сухэ-Батора.
Александр Гендунов